От Горловки до Кинбурнской косы. Алексей Лола о спецоперации и референдуме на Донбассе

В День Иркутской области, 27 сентября, губернатор Игорь Кобзев вручил государственные награды жителям региона, достигшим особых успехов в разных сферах деятельности и внёсшим значительный вклад в развитие Приангарья. Среди них благодарностью президента страны был отмечен шелеховчанин Алексей Лола. Наш земляк участвовал в проведении референдума о вхождении ДНР в состав России. Эта поездка на Донбасс стала точкой отсчёта в принятии другого важного решения – отправиться на спецоперацию. 

С Лёшей мы встретились спустя полтора месяца после его возвращения с СВО. На интервью не соглашался: трудно рассказывать, да и пережитое нужно ещё осмыслить. А тут повод веский – от самого президента. Уговорила. 

Воскресный день, по-осеннему солнечный, тёплый. Всё тот же Лёша, с которым знакомы давно, – простой, светлый парень, жизнерадостный, с хорошим чувством юмора… А когда разговор заходит о войне, открывается другой человек – ходивший по тонкой грани между жизнью и смертью и по-настоящему узнавший ценность мира. 

История эта началась год назад. В сентябре 2022-го Донецкая и Луганская народные республики, Херсонская и Запорожская области объявили о проведении референдумов по вопросу вхождения в состав России. Алексей тогда работал главным специалистом одного из отделов областного избиркома. Название отдела громоздкое. Если коротко, суть его деятельности – организация избирательного процесса. 

– Коллегам на новых территориях нужна была помощь в проведении голосования, избирательные комиссии там только формировались. Специалистов из Иркутской области направляли в города ДНР: Горловку, Дебальцево, Торецк, – рассказывает Алексей.

– Направляли как: вот ты, ты и ты едешь или по желанию самих специалистов?

– Это было добровольно. Я и двое коллег – из моего отдела и Братской ТИК – поехали в Горловку. Мы понимали, куда едем. В Горловке неспокойно всегда. В первый же день, когда прибыли, город оказался под обстрелом. Смотрим друг на друга: что делать, падать? Мимо девушка проходит, совершенно спокойно. Говорю коллегам: ну и куда падать-то? Неловко как-то…

– То есть там люди настолько привычные к этому?  

– Они живут в этих условиях не один год. Живут, работают, как мы, ходят по улицам, в магазины, кафе. Только всё это под постоянными бомбёжками. Ты занимаешься обычными делами и слышишь звуки боя, очередной прилёт и думаешь: в тебя летит или пронесёт, умрёшь или не умрёшь? Для нас это потрясение, что вот так можно жить. Да, страшно, но человек привыкает ко всему. Говорю: переезжайте. Отвечают: зачем, мы потерпим. Они хотят остаться на своей земле. Это очень волевой народ, с характером, открытый и честный. 

– Расскажи о работе на референдуме.

– Мы консультировали избирательные комиссии по организационным вопросам. Самым эмоциональным для меня был момент, когда с заместителем председателя комиссии Валентиной Анатольевной мы заехали на её участок, чтобы она тоже проголосовала. Она выходит с участка и плачет. Я не понимаю, что случилось. Она говорит: «Я мечтала об этом много лет, сбылась моя мечта…» И начинает навзрыд рассказывать, как работала учителем, как в школе стали происходить неправильные вещи, когда, например, фашизм преподносился детям иначе. Наш водитель Юрий Иванович, человек в годах, стал вспоминать, как шли бои за Горловку. Вспоминает, и у него, взрослого мужчины, слёзы катятся. Она плачет, он плачет… У меня даже сейчас мурашки. Я тогда понял, как для них это важно и что мы не зря делаем эту работу. Свою, пусть скромную, лепту в большое дело, в историческое событие я внёс – это радует и вдохновляет.

В Горловке у меня появилось много друзей, мы продолжаем общаться – созваниваемся, переписываемся. На СВО отпуск я провёл там, меня тепло встретили. Из дома было бы сложнее возвращаться на передовую. Другие, правда, пальцем у виска крутили: что это за отпуск – с фронта на фронт приехал…

 

>>> Во время командировки на Донбасс, где проходил референдум, Алексей получил в подарок от председателя избирательной комиссии Горловки флаг Донецкой Народной Республики. Теперь он хранится в городском музее Г. И. Шелехова.

– Для меня это честь и ответственность, – замечает Алексей. – Я решил, что будет правильно передать флаг нашему музею <<<

 

– Как далось решение отправиться за ленту?

– Понадобилось время. Не так, что взял и пошёл. Коллеги, знакомые, раздумывающие над таким шагом, спрашивали, как сделать его. Я не знаю, какой совет дать. Это непростой внутренний процесс. Я вернулся из командировки, долго обдумывал всё. В конце концов взял бессрочный отпуск, чтобы поехать на спецоперацию. На работе пошли навстречу. Семье было нелегко, но они меня понимают. Я десантник, давал присягу, руки-ноги-голова есть. Если стране в трудное время нужны люди, почему я должен оставаться в стороне? Сложно описать своё состояние. Ты каждый вечер ложишься спать с этой мыслью, переживаешь. Говоришь себе: да, надо. И тут же спрашиваешь: а ты сможешь? Такой диалог с собой. И когда ехал туда, не скрою, было страшно.

– Ты пошёл добровольцем в отряд «Дон»…

– Только не отряд – казачья разведывательно-штурмовая бригада. Мы с товарищем Юрой Кошкиным выбрали это формирование. У меня контракт был на полгода, но я задержался по просьбе командира.

– В чём заключались твои задачи?

– Я рассчитывал, что буду штурмовиком, срочную же проходил в десантно-штурмовой бригаде. Но сложилось по-другому. Набирали бойцов в зенитную батарею – так мы попали в зенитчики. Я с этим дело никогда не имел, пришлось с ходу осваивать новую специальность. Работали на «зушках», установленных на «Уралы» («зушка», ЗУ-23 – 23-миллиметровая спаренная зенитная установка. – Прим. авт.). Учебные стрельбы проводили сразу на косе…

– Что это за место?

– Кинбурнская коса. Смотри, – Лёша показывает карту в телефоне, – здесь были мы. Напротив, на другом берегу, город Очаков, где сосредоточены силы ВСУ. Правее Дмитровка, с которой по нам тоже били постоянно. Левее Одесса. Мы не то что на передке – практически в тылу врага стояли, на узком, длинном участке суши в Чёрном море. Единственный доступ на косу – через Херсонскую область. 

– Всё время службы ты находился там?

– Да. Только дважды выезжал с косы – в отпуск и в больницу, когда получил травму руки. Думал, ушиб, продолжал с зенитки стрелять. А оказалось, был перелом. Пока ждал возможности сделать рентген, кости уже срослись. 

– Ты сказал, били по вам постоянно…

– Обстрелы со стороны ВСУ происходили ежедневно. Моменты затишья на косе случались крайне редко. И эта тишина сильно напрягала. Ты не знаешь, что задумал враг. Это как затишье перед бурей. Нашей задачей было удерживать косу, «сбрасывать» противника. Хотя в украинских СМИ сообщалось, будто ВСУ взяли контроль над этой территорией. Нас зачастую называли смертниками: в случае высадки противника мы должны были первыми выехать на позиции и последними уйти, забрать раненых, погибших. 

– Тебе повезло: обошлось без серьёзных ранений.

– Фартовый позывной, – Лёша улыбается.

– И какой же?

– Лёлик. Сам придумал. Хотел, правда, поменять, у других-то – Дракон, Тигр, Пантера и всё в таком духе. Но старожилы сказали: оставляй, твой фартовый позывной. Так с ним и командиром зенитного расчёта стал. 

– Чем заслужил?

– Не знаю… Может, потому что со своим командиром часто спорил, – снова улыбается. – Вот он и поставил меня руководить расчётом. Было непросто. Если тебя ставят командиром, не значит, что у бойцов автоматически включаются доверие и уважение к тебе – это нужно заработать. Тем более когда с тобой бок о бок более старшие и опытные бойцы. Мы с товарищами нашли общий язык, сработались. Спасибо им!

– Люди там очень разные?

– Верно. По возрасту, роду занятий, социальному статусу. Был, например, бизнесмен из Москвы. Были люди с боевым опытом, прошедшие Чечню, Нагорный Карабах, Южную Осетию, Донбасс. Были и сидевшие. 

Запомнился коренной крымчанин, в 2014 году он участвовал в ополчении, созданном для защиты полуострова. Другой боец приехал из Харькова, его брат, оставшийся на украинской территории, рискует попасть под мобилизацию. И для этого бойца самое страшное – встретить родного человека на фронте. 

Ещё с нами нёс службу 19-летний парнишка из Бугульмы с позывным Кеша. Наш сын полка. В армии не служил, но пошёл добровольцем. Всему учился на месте. Конечно, был вопрос: зачем ты сунулся сюда?! Но он так решил. Мы его оберегали, он возмущался очень из-за этого. А мы хотели, чтобы он свой контракт благополучно отработал и вернулся домой живым. Совсем ведь молодой…  

– Когда ты вернулся домой, стал по-другому смотреть на вещи, что-то в тебе изменилось?

– Мне хочется верить, что я остался прежним. Хотя многие говорят, что изменился. Там я не был в «мясорубке», в жёстких боевых столкновениях. Но каждый день мы проживали под обстрелами, каждый день кто-то погибал. Каждый день ты ходишь по очень тонкой грани между жизнью и смертью. Но берёшь себя в руки и продолжаешь нести службу. Ты часто о смерти задумываешься?

– Скорее, нет…

– А там – на передовой и в таких городах, как Горловка, Донецк – люди каждый день живут с мыслью, что он может стать последним. Там я понял, как ценен мир. И теперь, когда желаю кому-то мирного неба, я точно знаю, что это такое. 

В моём окружении есть люди, которые говорят: вы оккупанты, зачем вы воюете против Украины? А я отвечу: я воюю против режима, который губит эту страну, свой народ, наш братский народ. В моей семье украинские корни, наша фамилия украинского происхождения. Как мне равнодушно смотреть на то, что там происходит?

– Планируешь туда снова поехать?

– На срочной службе в армии мы бежали марш-бросок, тяжело было. Я тогда в шутку сказал: чтобы я ещё раз взял автомат в руки! Вспомнил этот эпизод на СВО. Ни от чего не зарекаюсь. Я перешёл на работу в аппарат губернатора – получил приглашение ещё до отправки за ленту. Но не исключаю, что вновь отправлюсь туда. Победа должна быть за нами. Иначе получим плохой мир и жить здесь уже никто не будет спокойно. Ребята там, на передовой, это понимают. Важно, чтобы понимали и здесь. 

Ксения ПЕТРОВА

Фото из архива героя