Спецоперация. «Восемь бесконечных месяцев…»
За два года с начала специальной военной операции наша редакция подготовила немало материалов о земляках, участвующих в СВО, и их семьях, о волонтёрах, неустанно поддерживающих фронт. Эта история – первая о возвращении из плена. И прежде всего нужно сказать слова благодарности маме бойца, которая нашла силы поделиться пережитым. Ведь даже сейчас, когда самое страшное уже позади, воспоминания всё ещё остры и болезненны.
В Шелехов Татьяна Рябенко приехала из посёлка Усть-Ордынский три года назад. Помогает волонтёрской группе «Добро без границ»: вместе с другими неравнодушными женщинами шьёт вещи для бойцов и госпиталей. Осенью 2022-го её сын был призван на СВО в рамках частичной мобилизации. На службу Алексей уходил с малой родины – из Усть-Орды.
– Когда получил повестку, была растерянность, но он – настоящий мужчина, не стал прятаться, – рассказывает Татьяна Петровна. – Сначала его направили в Юргу, потом в Новосибирск, оттуда он ушёл за ленту в январе, перед моим днём рождения.
В составе мотострелковых войск Алексей находился на Авдеевском направлении. Связываясь с домом, всегда говорил: «Мама, всё нормально» – оберегал от волнений. Во время выполнения очередной боевой задачи рядовой Рябенко попал в плен.
– Я почувствовала, что с ним случилось что-то неладное. В три ночи с 4 на 5 июня в «Телеграм» раздался видеозвонок. Речь была украинская. Нам показали сына. Потребовали выкуп…
Слова даются Татьяне Петровне тяжело, с паузами. Словно всё это было только вчера.
– Когда прошёл шок, мы с невесткой поехали в управление ФСБ, написали заявление. Стали узнавать, в какие ещё ведомства нужно обратиться, какие материалы предоставить, чтобы подтвердить, что сын в плену. Ниточка за ниточкой, по фразам вэсэушников пытались понять, где он находится. Например, сказали, что недалеко от них по рынку прилетела ракета. Я нашла в интернете информацию (речь о событиях в городе Константиновка Донецкой области. – Прим. авт.), сообщила в ФСБ, уполномоченному по правам человека.
Украинская сторона изматывала семью звонками и сообщениями с угрозами: если не будет выкупа, бойца вернут родственникам по частям. Передавать деньги близкие не стали, понимая, что это влечёт уголовную ответственность за пособничество террористам. К тому же выкуп, как показывает реальность, не даёт гарантии, что пленному сохранят жизнь.
На видеохостинге «Ютуб» (РКН: иностранный владелец ресурса нарушает закон РФ) Татьяна Петровна увидела ролик Владимира Золкина, украинского журналиста, бравшего интервью у российских военнопленных. На кадрах узнала сына. Письма со скриншотами из этого видеоролика направила в Министерство обороны, военную прокуратуру, приёмную президента и другие инстанции.
– Сына сначала держали где-то в подвалах, – продолжает Татьяна Петровна. – Потом через Международный Красный Крест удалось выяснить, что он находится под Киевом. Оттуда его перевели в лагерь для военнопленных «Запад-1» в Львовской области, где он пребывал до обмена. Из лагеря разрешали раз в месяц звонить домой. Но с августа около двух месяцев связи не было. Мы не знали, живой он вообще или нет, не понимали, что происходит…
В январе этого года после длительного перерыва (с прошлого лета) между сторонами возобновились обмены пленными. Первая процедура состоялась третьего числа. Однако затем обмены оказались под угрозой: 24 января над Белгородской областью ВСУ сбили российский самолёт, где летели украинские же военнопленные. Противник не пожалел собственных бойцов, которые скоро могли оказаться дома. Тем не менее Владимир Путин заявил, что наша страна работу в этом направлении останавливать не будет: «Нам своих ребят надо забрать».
Большой обмен Москва и Киев провели 31 января: по 195 человек с каждой стороны.
– В четыре часа дня в Телеграм-чате, где общаются семьи военнопленных и пропавших без вести, появилась информация, что наших бойцов повезли на обмен. Я чувствовала – материнское сердце всё чувствует, – что мой сын должен попасть в этот обмен, – вспоминает Татьяна Петровна. – Ждала, когда появятся списки, ждала звонка. И я дождалась! Полдесятого вечера позвонил сын: «Мама, я в России!» Я стала звонить всем родным и близким. Моей радости не было предела!
Но домой после освобождения бойцы отправляются не сразу. Сперва их доставляют в Москву для получения необходимой медицинской и психологической помощи. Кроме того, у военнослужащих собирают показания об условиях содержания в плену, о том, чем занимались там, кого из сослуживцев помнят (бывает так, что боец считается погибшим или пропавшим без вести, а на самом деле пленён); выясняют, не заставляли ли воевать на стороне украинской армии.
Сейчас все проверки позади, в субботу Алексей наконец прилетает домой. В плену он провёл восемь месяцев. «Восемь бесконечных месяцев…» – замечает, с облегчением выдыхая, Татьяна Петровна.
Пусть для семьи случившееся будет самым тяжёлым испытанием, выпавшим на её долю, и ничего более трудного пережить больше не придётся. Желаем нашему земляку скорейшего восстановления, здоровья, его родным – душевного спокойствия!
Ксения ПЕТРОВА